Миссис Украина-2018 Маргарита Лещенко о карантине и детях.
Раньше я осуждала нервных мамаш, которые кричат, а тем более бьют своих детей по поводу и без. Ведь всегда обо всем можно договориться даже с ребёнком и решить любой вопрос мирно. Мне было так жалко этих детей, ведь они не могут противостоять взрослым: ни физически, ни эмоционально. Теперь я превратилась в одну из этих мамаш.
Больше месяца как наша семья самоизолировалась. Как же я ругала и корила себя за все те негативные слова, мысли и действия, которые были направленены на моего трехлетнего сына Матвея во время карантина. Конечно, он получал по делу, но мое раздражение, гнев и злость не знали границ. Чувство беспомощности сопровождало ежедневно.
Сначала были истерики у сына, потом у меня. Он был лишен социальной жизни: садик, где друзья, занятие, воспитатели, тренировки в бассейне, игровые комнаты в торговых центрах, молочный коктейль с кексиком в кафе, парки с игровыми площадками, зоопарки, даже традиционный воскресный поход в супермаркет вызывал у него восторг. Мы с мужем старались делать его детство счастливым, насыщенным, радостным. А теперь он лишен этого. Сложнее всего объяснить ему, почему мы все время сидим дома, гуляем только возле подьезда и не ездим к бабушкам, почему нельзя подходить к другим детям и меняться игрушками как раньше.
Все эти запреты и ограничения сильно влияли на Матвея. Он стал плакать по любому поводу, каждую минуту требовать внимание, кричать, психовать, бросаться игрушками, едой, ломать все, сознательно делать пакости. Вначале я на это реагировала спокойно, пытаясь его успокоить, поговорить, переключить внимание, но чем дальше, тем его «шалости» становились изобретательней, а уровень моего терпения стремительно катился к нулю.
Я стала жестокой, орала, ставила в угол, несколько раз ударила по попе (за что потом просто уничтожала себя). Я даже не подозревала, что могу такой быть. Наши отношения с сыном напоминали качели: сначала он не слушался, баловался, я кричала на него, наказывала, а потом мы успокаивались и я гладила, целовала его, а Матвей послушно сидел у меня на ручках. От таких колебаний становилось ещё хуже. Мы были эмоционально истощены.
А потом я поняла, что мое поведение было в корне неправильным, даже когда он вёл себя так, как будто в него кто-то вселился. Это я взрослая, я умнее, опытней. Я осознаю серьезность ситуации, которая сейчас в мире, а он нет. Я хочу от него послушания и понимания как от взрослого человека, а ему всего три — энергия бьет через край и выхода ей нет. Соответственно, мне нужно быть более снисходительной к сыну, а главное — всегда, в моменты кризиса, помнить: он самый родной человек, я люблю его больше всех вместе взятых.
Поэтому я дала ему возможность делать все, что он хотел и не ругать за это. Рассыпал на пол семена — беру два веника, призываю помочь и спокойно говорю: «Ты расстроил маму». Сначала он спрашивал: «Я наказан?» «Нет, ты растроил маму, если есть желание, помоги мне собрать». И так во всем. Потом он сам уже задавал вопрос: «Мама, я тебя растроил, что разлил воду? «Да, Матвей». «Я не хочу тебя расстраивать. «Тогда больше так не делай». «Не буду». И главное в такие моменты осознавать, что детские шалости — это мелочи, о которых никто не вспомнит, а негатив, который вы на своего ребёнка выливаете, не забудется.
И вот я вернулась к своему убеждению, что согласия можно достичь мирным путём. Но теперь я лучше начала понимать своего сына и себя. Мы до сих пор проходим это испытание, как и все семьи, но сейчас мы действительно стали одной командой, а не воюющими противниками. Попробуйте и вы. Хотя, конечно, каждая ситуация и ребёнок индивидуален. Но это ваш ребёнок, а значит вы обязательно найдёте правильный способ без применения силы и агрессии уладит любую ситуацию. Не превращайтесь в недовольных мамаш. Удачи!
Маргарита Лещенко
